– А, это вы? Хорошо. Идите с нами. Мне нужна помощница. Выпоможете лучше, чем наш юный друг. Он уже несколько побледнел.

Фантора в ответ попытался улыбнуться.

– Может быть, сходить за мисс Бауэрс? – предложил он.

Доктор Бесснер задумчиво посмотрел на Корнелию.

– Нет, мне достаточно этой юной дамы, – ответил он.

– Надеюсь, вы не собираетесь падать в обморок иливзвизгивать, а?

– Я буду делать все, как вы скажете, – с готовностьюотвечала она.

В течение последующих десяти минут, которые заняла хирургическаяоперация, мистер Фантора испытывал жгучий сты, – его мутило при виде крови, аКорнелия была спокойна и услужлива, как всегда.

– Я сделал все, что в моих силах, – объявил наконец докторБесснер.

– Вы геройски вели себя, мой юный друг, – он ободряющепохлопал Симона по плечу, потом закатал ему рукав и приготовил шприц.

– Сейчас я введу вам снотворное. А как насчет вашей жены?

– Не надо беспокоить ее до утра, – слабым голосом проговорилСимон и добавил:

– Не обвиняйте Джекки. Я сам во всем виноват. Я сквернопоступил с ней… бедная девочка… она сама не ведала, что творила…

Доктор Бесснер сочувственно кивнул.

– Да, да… Я понимаю…

– Я сам виноват, – повторил Симон.

– Не оставляйте ее одну, – он умоляюще посмотрел наКорнелию.

– Она, она может что-нибудь натворить с собой.

Доктор Бесснер сделал укол. Спокойно и уверенно Корнелиясказала:

– Все хорошо, мистер Дойль, мисс Бауэрс побудет у нее всюночь.

Симон взглядом поблагодарил ее. Он успокоился, напряжениеспало. Он закрыл глаза. Вдруг он снова вздрогнул.

– Фантора?

– Да, Дойль.

– Пистолет… Надо забрать пистолет, а то утром слугиподберут…

– Вы правы, – успокоил его Фантора.

– Сейчас же схожу за ним.

Он вышел из каюты и направился к салону. Мисс Бауэрсвыглянула из дверей каюты Жаклины.

– Ей лучше, – сообщила сестра.

– Я сделала ей укол морфия.

– Но вы побудете с ней?

– Да, конечно. На некоторых морфий действует возбуждающе. Япобуду с ней всю ночь.

Фантора пошел дальше. Через несколько минут он постучал кдоктору Бесснеру. Тот выглянул на стук.

– Послушайте, – Фантора поманил его на палубу. – Я не нашелпистолета…

– Что?

– Пистолета. Девушка выронила его на пол и отшвырнула носкомпод банкетку. Но там его нет.

Они с изумлением смотрели друг на друга.

– Но кто же мог его взять.

Эркюль Пуаро только что побрился и вытирал бритву, когдараздался торопливый стук в дверь. Полковник Рэйс вошел, не дожидаясь ответа. Онтщательно закрыл за собой дверь.

– Ваше чутье вас не обмануло, – сразу начал он.

– Это случилось.

Пуаро выпрямился и резко спросил:

– Что случилось?

– Линнет Дойль убита прошлой ночью выстрелом в голову.

Пуаро молчал. Перед ним живо возникла девушка в саду вАсуане; задыхаясь, страстно, она говорила: «Как я хочу прижать мой драгоценныймаленький пистолет к ее виску и спустить курок». И она же вот совсем недавно,так же страстно: «В такой день неминуемо произойдет взрыв…» И мольба в еевзгляде. Как же он прошел мимо? Почему не ответил на ее мольбу? Он ослеп,оглох, он поглупел, ему тогда так хотелось спать…

– Местные власти здесь знают меня, – говорил Рэйс

– Они поручили мне заняться расследованием. Корабль долженотчалить через полчаса, но его можно задержать, если я попрошу. Ведь убийца могпроникнуть сюда с берега.

Пуаро отрицательно покачал головой.

– Пожалуй, вы правы, – согласился Рэйс.

– Такой возможности не было. В общем, беритесь за это дело.Оно ваше.

Пуаро тем временем быстро одевался.

– Я в вашем распоряжении, – сказал он, наконец. Они вместевышли на палубу.

У входа в каюту Линнет Дойль стоял испуганный бледныйстюард. Он отворил им дверь. При их появлении доктор Бесснер поднял голову икрякнул.

– Что вы можете сообщить нам, доктор, – спросил Рэйс.

Бесснер задумчиво потирал небритый подбородок.

– Ее застрелили, да, застрелили с очень близкого расстояния.Видите, вот тут, прямо над ухом, сюда вошла пуля. Очень маленькая пуля. Что-товроде двадцати двух. Пистолет был приставлен к виску, видите, синяк и кожапоцарапана.

И снова волной всплыло воспоминание: Пуаро услышал этотголос, эти слова в Асуане.

– Она спала, – продолжал Бесснер – никаких признаков борьбы.Убийца прокрался сюда в темноте и застрелил ее во сне.

Пуаро подошел поближе. Линнет Дойль лежала на боку вспокойной естественной позе. Но над ухом у нее было крохотное отверстие вобрамлении запекшейся крови.

Пуаро печально покачал головой. Вдруг у него перехватилодыхание – на белой стене прямо перед ним была выведена дрожащая бурая надпись:одна огромная буква «Ж».

Пуаро, не отрываясь, смотрел на эту букву, потом нагнулся кмертвой девушке и очень осторожно поднял ее правую руку. Один из пальцев былзапачкан чем-то бурым.

– Какое-то имя, какое-то имя! – вырвалось у Пуаро.

– Как это понять? – спросил Рэйс.

– Вы меня спрашиваете, как это понять. Разумеется, все оченьпросто, не правда ли? Мадам Дойль умирает, она хочет, чтобы узнали убийцу, ивот она обмакнула палец в свою рану и пишет кровью начальную букву его имени. Ода, удивительно просто.

Бесснер вмешался нетерпеливо и самоуверенно:

– О чем вы говорите? Все это глупости, полная чушь. Беднаядевочка умерла сразу. Обмакнуть палец в рану (вы же видите – раны никакой нет,и крови тоже) и написать букву «Ж» на стене… Фу! Это чушь, мелодраматическаячушь!